ProZ.com translation contests »
1st Annual ProZ.com Translation Contest: "Awakening" » German to Russian » Entry by Dr. Elena Franzreb

Source text in German

Translation by Dr. Elena Franzreb (#8048) — Winner

Der Höhepunkt aber ist das eigentliche Hauptrennen, das zum heimlichen Ruhm der Khampa-Krieger und zur Ehre des Klosters Ganden Tubchen Chokhorling geritten wird. Am Morgen versammeln sich über einhundert Reiter vor den Mauern der Abtei. Die langen Haare sind mit roter Wolle um den Kopf geflochten. Manche von ihnen provozieren die chinesischen Autoritäten, indem sie trotz Verbots gut sichtbar das Bild des XIV. Dalai Lama bei sich tragen und mit ihren nervösen Pferden hautnah an den Ordnungshütern vorbeitänzeln. Den Lama Tense Taji, der in ihrer Mitte reitet, umkreisen sie wie ein Bienenschwarm seine Königin, so als gelte es, ihn vor Anfeindungen zu beschützen.

Erst auf sein Signal hin beginnt das Rennen. Drei Kilometer weit fordern sie von ihren Pferden höchste Leistung. Es kommt zu Massenstürzen. Die, die sich Sattel an Sattel in die vordere Reihe geschoben haben, werden vom Publikum, das die gesamte Rennstrecke säumt, frenetisch angefeuert. Der strahlende Sieger wird vom Lama höchstpersönlich beglückwünscht und erhält als Preis eines der begehrten chromblitzenden Motorräder, eine Art Harley Davidson chinesischer Bauart, die in jüngster Zeit den Nomaden das Pferd ersetzen.

Während des Festes haben die Mönche des Klosters Ganden Tubchen Chokhorling das Mandala aus Sand fertiggestellt. Es ist bunt und wunderschön geworden. Seinen Sinn, die Gottheit Yamantanka einzuladen und das Reiterfest zum Erfolg zu führen, hat sich erfüllt, denn einen Toten hat es dieses Jahr nicht gegeben.

Lama Tense Taji ist zuversichtlich, dass Kham einer Renaissance der buddhistischen Kultur entgegenblickt. Bisher wurden etwa 60 Prozent der Klöster Osttibets, wenn auch unter den strengen Augen der Chinesen, wieder aufgebaut. Der Abt hat einen klaren Geist: "Eine politische Unabhängigkeit Khams oder gar ganz Tibets halte ich für unwahrscheinlich." Der Mönch fühlt sich weniger der Politik als vielmehr der Religion verpflichtet: "Ich bin dazu berufen, die Lehre des Buddha an die Jugend weiterzugeben, solange ich lebe. "Die Klöster Khams", freut sich der Mann, "erwachen zu neuem Leben."
Но кульминация праздника – это финальные скачки в честь монастыря Ганден Тубчен Чокхорлинг, в которых стремятся снискать себе негласную славу воины-кхампы. Более сотни наездников собираются утром у стен монастыря. Длинные волосы с вплетенными красными нитями заплетены вокруг головы в косу. Некоторые открыто провоцируют китайские власти, не скрывая, что, несмотря на запрет, они носят с собой портрет Далай-Ламы XIV, и гарцуя на своих горячих скакунах в опасной близости от стражей порядка. Подобно пчелам, роящимся вокруг матки, они окружили скачущего в центре Ламу Тэнс Таджи, словно стремясь защитить его от надвигающейся опасности.

Вот он подает сигнал, и скачки начинаются. На протяжении трех километров они не дают спуску своим скакунам. Налетают друг на друга, что приводит к массовым падениям. Первые ряды несутся седло к седлу, их неистово подбадривает бушующая публика, толпящаяся вдоль всей дистанции. Сияющего победителя поздравляет сам Лама лично. В качестве приза ему вручают сверкающий хромовыми деталями мотоцикл – предмет вожделения многих, почти «Харлей-Дэвидсон» китайского производства, в последнее время заменяющий кочевникам коня.

Пока продолжается праздник, монахи из монастыря Ганден Тубчен Чокхорлинг трудятся над мандалой из песка. Она готова еще до его окончания – яркая и прекрасная. Свое предназначение – приглашение божества Ямантаки и успех праздника – она выполнила на славу, ведь в этом году никто не погиб.

Лама Тэнс Таджи уверен, что Кхам находится на пороге ренессанса буддийской культуры. Хоть и под надзором китайцев, но уже восстановлено около 60 процентов монастырей Восточного Тибета. Настоятель размышляет трезво: «Политическая независимость Кхама или всего Тибета маловероятна». Свое предназначение монах видит не в политике, а в религии: «Пока я жив, я буду служить делу приобщения молодого поколения к учению Будды. Монастыри Кхама пробуждаются к новой жизни», – не скрывает своей радости монах.